- Тринадцать... - задумчиво произнес Ангел. - Нехорошее число.

Он грустно улыбнулся.
Его улыбка вообще имела свойство быть очень грустной.
И те, кто встречал Ангела на своем пути, часто не могли понять хорошее или плохое у него настроение.
Лишь немногие обитатели небесных сред знали, что если крылья Ангела отливали серебром, значит он бодр и весел и скорее всего сейчас примется за новую работенку.
Если золотом, значит он уже выполнил норму и собирается отдохнуть, пропустив стаканчик другой небесного эля в компании своих друзей.
Но сейчас крылья Ангела были серыми, как пасмурный день над Питером.
Препротивненькое зрелище, надо Вам сказать.
Он был похож на потрепанную ворону и это означало лишь одно - Ангелу грустно.

- Тринадцать...- еще раз, шепотом повторил он и закрыл глаза.

Так было легче искать и улавливать тончайшие сигналы, испускаемые сердцами тех, кто жаждал влюбиться и обрести свое счастье. Ангел вздохнул и покачал головой. Сигналов не было.

- Питер все-таки странный город.- в его хрипловатом, вечно простуженном от питерской погоды, голосе сквозило отчаяние. - Ну почему, почему меня не послали служить куда-нибудь на Ямайку???!!! Вот там, наверное, все хотят влюбиться и жить счастливо. Да и обстановочка там располагает. - он хмыкнул. - А тут... На весь огромный город, всего тринадцать пар, да еще в такой день.

А день был действительно необычный.
Но не для него, для людей.
Ангел давно уже знал, что люди называют этот день "Днем всех влюбленных". И подсознательно, следуя традиции, стараются найти любовь именно в этот день.
Вообще, Ангела забавляла вся эта суета и лирика - "День влюбленных", сердечки, непременно проткнутые стрелами, плюшевые мишки и собачки с надписями "I love you!".

- Глупые. Наивные. Без меня бы у вас все равно ничего бы не получилось. А для меня любой день - день влюбленных. Работа такая... - и он опять грустно улыбнулся. - интересно откуда они вообще все эти стрелы взяли?

Он никогда не пользовался стрелами.
Ему достаточно было просто подойти совсем близко к человеку и лишь кончиками пальцев прикоснуться к его руке. И человек влюблялся в того, кого первым видел после прикосновения Ангела.
Он был хорошим работником, знавшим свое дело.
Обычно в день всех влюбленных у Ангела было очень много работы. Но не в этот раз.
В сером, занесенном снегом городе в этот день больше никто не думал влюбляться. Всем было не до этого. Все спешили и были охвачены куда более важными мыслями, чем какая-то глупость - влюбиться.

- Неужели я теряю нюх. Или этот город действительно стал таким... таким... - ему трудно было подобрать слово, чтобы описать то искреннее разочарование, которое он испытывал в последнее время.

А ведь были времена, когда за день он так уставал, что не чувствовал крыльев после рабочего дня. За день он умудрялся найти тысячи одиноких сердец, которым хотелось влюбиться.

Но сейчас ему было очень грустно.
"ДЕНЬ ВСЕХ ВЛЮБЛЕННЫХ - ЭТО НАШ ДЕНЬ!!!".
Прочитал он броскую рекламу на придорожной тумбе. Ангел даже не запомнил, что там рекламировали, но почувствовал отвращение.

- Никакой это не ваш день! Вы стали жестокими и грубыми. Рациональными и прагматичными. Все что вы любите теперь - это деньги и власть. Это НЕ ВАШ день. А значит и не мой... и это ужасно.
Ангела охватило отчаяние. Нет ничего хуже отчаяния, пожалуй только цифра 13.
Он поймал такси и поехал к Неве.
По пути он решил, что в марте надо будет потребовать перевести его на какой-нибудь другой участок. Уж больно мало работы было в этом холодном городе. Может, стоило бы податься на юг. Там летом, говорят, самый сезон.

Нева, так и не одевшаяся в лед, была такой же серой и хмурой, как крылья Ангела в эти минуты. Он побрел по набережной, совсем уже не пытаясь прислушаться и найти хоть одно сердце, за ниточку которого он смог бы сейчас уцепиться.
Ему стало холодно и он зашел в маленькое кафе на набережной, чтобы согреться.

Окинув безразличным взглядом зальчик он заказал кофе и пачку сигарет (что поделать - ангелам тоже свойственны слабости).

- Вам эспрессо или американо? - приятный голос заставил его повернуться к официантке.
- Что?
- Кофе. Какой Вам кофе налить? - Ангел видел только приятную улыбку на ее лице, такую открытую и добрую, что у него сразу потеплело на душе.
- Черный со сливками, пожалуйста. - он не мог отвести от нее взгляда.

Прикрыв глаза и прислушавшись к биению ее сердца он почувствовал обжигающий холод.
Это происходило обычно тогда, когда он встречал людей совсем уже отчаявшихся найти любовь. Таких было мало и поэтому он никак не мог привыкнуть чувствовать их.
Ангелом тут же овладел азарт охотника. Крылья постепенно начали наливаться серебристым светом. Но этого никто не мог заметить, потому что они были надежно спрятаны.
Тем временем девушка поставила перед ним чашку горячего кофе.

- Спасибо. - сказал Ангел и пристально посмотрел ей в глаза.

Доля секунды и он уже точно знал, какого "принца" ждет эта девочка. Он улыбнулся.

- Ну что ж принц, так принц. Почему-то рыжий. - бормотал Ангел себе под нос. Ему стало даже смешно, когда он увидел образ, который обитал в подсознании девушки. - Сегодня "День всех влюбленных". А значит можно найти и такого.
Ангел закрыл глаза и погрузился в себя.

Девушка убирала соседний столик, когда в кафе зашел невысокий молодой человек в черном пальто и шляпе.
Усевшись у окна, как раз напротив Ангела, человек заказал кофе и пару бутербродов.
Когда гость снял шляпу, то оказалось, что его шевелюра была огненно рыжей.
Лицо Ангела светилось.
Шутка ли, за пару минут найти в миллионах городских жителей именно того, который нужен. Да еще и заставить его появиться на пороге этого кафе.
Но Ангел был отличным работником и хорошо знал свое дело.

Когда он слышал от людей фразу "Мы познакомились случайно" он смеялся в голос, в очередной раз гордясь своим умением хорошо выполнять свою работу.

- Счет пожалуйста.- попросил Ангел.
Когда девушка принесла черную книжечку, он ласково прикоснулся к ее руке.

Расплатившись, Ангел направился к выходу, невзначай задев сидевшего за столиком молодого человека.

- Простите, пожалуйста. И... будьте счастливы. - сказал Ангел и поспешил уйти.

Молодой человек лишь удивленно проводил взглядом странного незнакомца. Обернувшись, он увидел озадаченную девушку-официантку, в растерянности оглядывающую зал.
- А где же этот странный посетитель? - девушка хотела отдать сдачу.
- Он уже ушел. - отозвался рыжий молодой человек. - Действительно странный. Еще и рюкзак нелепый.
- Да, правильно. - девушка засмеялась, вспомнив, как нелепо смотрелся рюкзак за спиной необычного посетителя.
Посетитель тоже рассмеялся, встал и подошел к девушке.
- Девушка, возможно, это будет звучать странно, но я безумно хочу с вами познакомиться. Как вас зовут?
- Таня. - сказала девушка и улыбнулась.

Ангел шел по набережной и даже падающие хлопья снега уже не могли его огорчить.
За его спиной сквозь матерчатый рюкзак пробивался еле заметный золотистый свет.
Он улыбался.

- Четырнадцать... И все-таки это не мало!
Никогда нельзя отчаиваться найти то, чего ждешь.

Знаете, почему самоубийцы не попадают в рай? Нет, не оттого, что лишили себя жизни, дарованную им Богом. Их наказывают за чужие жизни. Жизни близких людей. За причиненное им горе.
Сколько прошло времени с того дня, я уже не помню. Время для меня больше не существует. Здесь его нет. Я считала причины, по которым сделала это, вескими. Мне казалось, что это единственный выход. Но теперь я понимаю, что просто не пыталась найти другие пути.
Я сделала так, как было проще всего, проще для меня. Теперь что-то изменить невозможно. Одним легким движением я лишила шансов на счастье не только себя, но и тех, чью любовь я не сумела оценить вовремя. И сейчас у меня нет оправданий.

***

Последнее, что я слышала, - пронзительный крик. Чей? Не знаю. Еще было ощущение полета. Но такое короткое, что его практически невозможно уловить. Больше ничего. Вспышка света. Вдали промелькнули огни ночных домов. От них режет глаза. Прихожу в себя. Попыталась встать - нестерпимая боль во всем теле. Еле сдерживая крик, все же встаю. Осмотрелась вокруг. Не понимаю! Где я?! Пройдя пару шагов, до меня доходит: "Это парк. Но как я тут оказалась???" Я не могла что-либо понять. Весь день как будто выпал из памяти. Не помню абсолютно ничего. Идя по аллее, замечаю, что вокруг нет ни одного прохожего. Интересно, сколько сейчас времени? Не припомню, чтоб парк был пуст. Вдруг за спиной я услышала шорох. Обернувшись, вижу на скамейке маленького кудрявого мальчика, лет пяти. Странно. Готова поспорить, что его только что тут не было. С минуту я ждала, не появятся ли вслед за ним хоть кто-нибудь из взрослых. Не может же ребенок быть один в столь позднее время. Но ничего такого не произошло. Тогда я осторожно подошла и села рядом.
- Привет, малыш. Ты потерялся? - тихо спрашиваю я.
- Нет, - ответил мальчуган, даже не посмотрев на меня.
- Где же твои родители? Почему ты один?
- Я ждал тебя, - сказал он и поднял на меня большие карие глаза.
Ответ меня слегка удивил, но я не придала этому никакого значения. Мало ли чего могут сказать дети?
- Как тебя зовут?
- Не знаю.
- Но мама же тебя как-то называет? - рассеяно спросила я.
- Никак. У меня ее нет, - грустно ответил малыш.
Наступила пауза. Я не знала, что же мне делать дальше. Оставить ребенка в такой поздний час одного я не могла.
- Я хочу тебе что-то показать - внезапно сказал мальчик и вскочил со скамейки.
Я взяла его за руку, и мы пошли по парку. Спустя некоторое время мы оказались возле моего дома.
- Ты здесь живешь? - снова спрашиваю я малыша.
- Нет.
- А где? - я присела перед ним на корточки. - Куда нам идти?
- Уже никуда, - ответил он, вертя в руках игрушечную машинку.
Я хотела спросить еще что-то, но в этот момент раздался пронзительный крик. Я посмотрела в ту сторону, откуда он донесся.
Кричала девушка. Она стояла в компании молодежи. На лице у нее застыл ужас. Она указывала куда-то наверх, пытаясь сказать что-то.
Проследив за ее жестом, я оцепенела: в освещенном пролете окна на восьмом этаже стояла девушка. Спустя мгновение она сделала шаг.
Мое сердце похолодело. Вокруг тут же поднялась суета: кто кричал, чтоб вызвали скорую, кто кинулся оказывать первую помощь. А я не могла оторвать взгляд от окна.
В эту секунду мне казалась, что я не слышу ничего, кроме бешеного биения собственного сердца, и не видела ничего, кроме света из окна квартиры на восьмом этаже моей квартиры,
Каждая минута, каждая секунда того вечера стала для меня нескончаемым кошмаром, память о котором не стереть никаким способом. Окровавленное тело у отца на руках, мама и сестра в слезах, оглушительный вой сирены скорой помощи. Бегу по улице прочь от своего дома. По щекам катятся слезы. Бешеный ветер безжалостно бьет по лицу. Выбившись из сил, падаю на холодную землю. Задыхаясь, стираю слезы ладонью. Вдруг рядом замечаю мальчика, того же мальчика.
- Что происходит?- хриплым голосом спрашиваю я
- А ты разве не понимаешь? - наивно говорит малыш.
Отрицательно качаю головой: не хочу понимать!
- Ты умерла.
- Что?! - становится еще тяжелее дышать - Это не правда!!! Ты все врешь!!! Так не бывает! Слышишь?! Не бывает!!!
Срываюсь на крик, хочу убежать. Но вопрос за спиной заставляет остановиться.
- Разве ты не этого хотела? Разве ты не для этого покончила с собой?
В голову ударяет резкая боль и перед глазами проносятся картинки прошедшего дня: школа, вопящая классуха, насмешливые взгляды одноклассников, скандал с мамой, слезы, карниз и ослепляющие огни ночного города.
- Почему?
- Почему ты здесь? А чего ты ждала? - рассмеялся мальчишка.
- Я не знаю, я думала, что больше не будет боли, я хотела прекратить это кошмар.
- Ты ошиблась.
- Но почему?! Разве я мало страдала?! За что мне это?!
- За что? - удивляется он - Хорошо. Я покажу тебе.
Мы молча идем по какой-то улице. Вскоре перед нами возникает серое здание. Это больница.
- Зачем мы здесь?
- Так надо. Идем.
Входим и поднимаемся на второй этаж. Над входом весит табличка "Реанимационное отделение". Дальше ярко освещенный коридор. Белые двери с номерами палат. Возле одной из таких дверей сидит отец, обхватив голову руками. Он плачет. Я только однажды видела, как плачет мой отец. Тогда погиб его лучший друг. Мне было больно видеть его таким. А теперь? Теперь причиной его слез была я. В следующую секунду из палаты вышел человек в белом халате. Папа поднялся ему на встречу и что-то тихо спросил. В ответ тот покачал головой:
- Мы не в силах что-либо сделать. Ее мозг мертв. Вам остается решать: отключить систему или нет.
Отец опустился обратно на стул. Его лицо стало бледным, как мел.
- Господи!!! За что?! - коридор наполнился рыданиями.
- Пойдемте, - тихо сказал врач. - Вам надо успокоиться.
Он куда-то увел его. По моим щекам покатились слезы. В груди стало невыносимо больно. Я хотела пойти за ними, но малыш меня остановил:
- Нам сюда.
Он ввел меня в палату.
На кровати лежала я. Рядом сидела мама и сестра.
Я просидела с ними до утра. В 10:15 все было кончено, мое сердце остановилось, навсегда.
Похороны были на новом кладбище. Мы стояли в стороне от всей процессии. Холодный осенний ветер бил в лицо. По телу пробежали мурашки. Я посмотрела на пустырь вокруг. Не одного, даже самого маленького, деревца. Здесь все было мертвым. Подойдя ближе к месту, я рассмотрела среди толпы Диму.
- Что он тут делает? - в недоумении спросила я.
- Он пришел попрощаться с тобой, - ответил он.
- Но почему? Почему он здесь??
- Потому что ты ему была дорога.
-Что?! Нет! Ты ошибаешься.
- Почему? - наивно спросил малыш.
- Потому что он ко мне ни разу не подошел! Потому что я ему не нравлюсь.
- Это не так. Человек не всегда способен понять другого человека. Здесь ошиблась ты. Ты боялась с ним заговорить. А почему ты думаешь, что он не боялся? Ты делала вид, что не замечаешь его. Так как он мог узнать, что нравится тебе? Его пугало то, что ты посмеешься над его чувствами.
- Это не честно! Я не знала - я опустилась на холодную землю.
Ветер еще беспощадней хлестал по лицу. Я смотрела на Диму, который тихо стоял в окружении людей. Все они пришли проститься со мной. Всем им сейчас было плохо. Я читала на лице Димы печаль, безграничную боль.
- Дима, милый. - тихо прошептала я. - Ну почему все так?!
Очередной порыв ветра, в этот момент Он повернулся в мою сторону. На секунду мне показалось, что он смотрит прямо на меня, мне в глаза. Полный отчаяния взгляд. Он упал на колени рядом с могилой и по его щекам побежали слезы.
- Я отомщу.
Шёпот молитвы в каменных стенах, лезвие бритвы на тонких венах... Омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Странно, сейчас только начало осени, а листья почему-то были какими-то черными и уже совершенно безжизненными. Они мертво лежали под ногами.
Вдруг чей-то голос где-то неподалеку привлек мое внимание. На скамейках детской площадке сидела компания молодежи. Я отошла в тень высокого дерева, хотя понимала, что меня и без этого никто не увидит. Он сидит в компании изрядно подвыпивших приятелей. Хотя сам мало от них отстал: в руке полупустая бутылка водки. Ярко раскрашенная малолетка вешается ему на шею, что-то пискляво сюсюкая.
- Отвали, - грубо бросает он ей в лицо.
- У! Малыш сердится! - девушка, видимо, не из понятливых - Малыш не хочет развлекаться???
- Отъе**сь, сказал! - рыкнул парень и с силой толкнул от себя малолетку. Та с визгом вскочила со скамейки:
- Ты ох**л!!!
Компания закатилась пьяным смехом. Лишь на его лице оставалось хмурое выражение. Прямые черты красивого лица, карий затуманенный взгляд в одну точку. И бутылка водки, крепко сжатая в руке.
- Эй, Малый! - так его звали все вокруг. Лишь для меня он был просто Димкой. Самым любимым и родным. - Ты чего? Обкурился что ль?
Приятель хлопнул его по плечу. Малый сделал большой глоток и ничего не ответил.
- Да оставь ты его! - сказал Олег. - Не видишь, наш Малый в унынии!
- Это он из-за той серой мыши страдает, - ехидно прошипела девка и прижалась к Олегу.
- Какой? - не понял парень, сидевший рядом с Малым.
- Той, что с окна сиганула.
- Гонишь! - заржал тот. - Мал, ты че? Правда?
- Заткнись, - прохрипел Малый.
- Чего? Ты на меня из-за этой сучки так?! Малый, не гони!
- Это все из-за вас! Вы ее довели!
Он ударил первым, завязалась драка. Кто-то достал нож. Но он не отступился.
Спустя несколько минут он медленно упал на холодную землю, покрытую мертвой листвой. Подбежав к нему, я рухнула на колени.
- Нет, Господи, что же ты наделал?
Я тщетно пыталась закрыть рукой рану возле сердца. Что может сделать призрак? Ничего.
- Боже!!! - дикие крики отразились от темного неба. - Оставь ему жизнь.

Я посмотрела в его глаза. Таких ясных глаз я не видела ни у кого. И как тогда на кладбище, сейчас он смотрел на меня. И сейчас он меня видел.
- Дима! - прошептала я. - Держись, умоляю тебя! Ты должен жить!
С его ресниц сорвалась кристальная слеза.
- Прости - еле слышно прошептал он. Больше не было ни слова.
Никто так и не пришел, не спас его. Бог меня больше не слышал.
Когда ночь начала становиться серой и появились первые лучи бесцветного рассвета, ко мне подошел тот же малыш.
- Пойдем. Нам пора.
- Нет. Я не оставлю его.
- Ты не можешь остаться. Пойдем.
Через какое-то время мы услышали, как где-то за спиной раздались крики. Видимо первые прохожие нашли его. Безжизненное тело на холодной земле. Того, кого я так любила. Кого я больше никогда не увижу. Чья смерть - моя вина.
Прошел наверно уже ни один месяц, может даже ни один год. Часто бываю дома. У мамы. Подолгу сижу в углу на кухне и смотрю, как она плачет в темноте. Пока никто не видит. Она очень состарилась. А глаза стали такими грустными, в них читалась усталость. От слез, горя.
Но она все еще держится. Ради сестры. Она целыми днями бывает у Кати, помогая с детьми. А потом приходит домой и плачет, каждый вечер. А папы больше нет. Он не справился с болью. Он стал много пить, очень много. Он винил маму в том, что она была со мной очень строга. Они стали постоянно ругаться, потом он напивался, садился в машину и ехал, куда глаза глядят. Однажды он не вернулся. Был гололед. Машину занесло, и он не справился с управлением. Вылетев на встречную полосу, он врезался в грузовик. Смерть наступила мгновенно. После этого маму положили в больницу с сердечным приступом. Малыш больше не приходит. Его забрали. Однажды он пришел и сказал, что нам пора прощаться. Скоро ему дадут жизнь. И он больше не может быть со мной. Теперь я знаю его имя, Владик. Когда-то давно я мечтала, что у меня будет ребенок, сын, и его обязательно будут звать Влад. Маленький кудрявый мальчонка, с огромными зелеными глазенками.
Бесшумно иду по серому городу. Вокруг никого. Иногда всплывают картинки моей жизни. Они как черно-белое кино. Тогда я и не знала, что все это было со мной, не замечала тех счастливых минут. Я тоскую по краскам. По чистому голубому небу, по стаям весенних птиц, по новогоднему снегу, по всему, что я потеряла, скучаю по улыбке мамы. По ее материнской любви. Скучаю по сестре. Я иногда вижу ее, вижу, как растут ее дочки, маленькие, непоседливые. Как бы я хотела быть с ними рядом. Как бы хотела вернуть отца и Димку. Но я не могу этого. Никто не может. Я виновата в этих смертях и ничего не могу с этим сделать.
Я считала себя несчастной, я думала, что могу распоряжаться своей никчемной жизнью как хочу, ведь она МОЯ. А она оказалась не только моей.
Каждая жизнь прочно связана с другими жизнями. Жизнями всех тех, кто нас любит. Как бы мы не были убеждены в том, что безнадежно одиноки на всем белом свете, что всем плевать, что с тобой будет - это не так. И их жизни мы ломать не в праве.

************************************************************
есть над чем задуматься

10.34. Таня и Антон.
- Антоша, это я. Привет. Как твои дела, милый? Ласково говорил голос на том конце провода.
- Слушай, я еще сплю. Сто раз тебе говорил, не буди рано в выходные! Пробурчал он.
- Прости, прости, я только хотела узнать, мы сегодня пойдем на каток?
- Что я, маленький мальчик что ли, с тобой кататься? Иди, если хочешь. Тань, тебе уже девятнадцать, а ты все глупостями занимаешься. Все, я сплю.
- Прости меня еще раз, что разбудила тебя, милый. На том конце провода уже слышались короткие гудки.

13.40. Таня и Антон.
- Тоша, ты проснулся?
- Ага. Ем.
- Доброе утро, солнышко! Обрадовалась она.
- Утро. Что делаешь?
- Вот сижу одна дома, смотрю по телевизору какую-то комедию. Мы погуляем?
- Тань, попозже перезвони, в дверь звонят.

15.00. Антон и Стас.
- Стасон, здорово. Пошли пива пить?
- Здорово. Че так рано? Танюха в гости не звала что ли? Засмеялся Стас.
- Да ну ее. Задолбала! То ей на каток, то ей в театр, блин. Ну что я в этом ее театре забыл? «Культурная революция», тоже мне! Закипал он.
- Ну, успокойся, это же мелочи. Девчонки все немного того, «с приветом».
- Это точно.
- Давай в пять, в баре на Островского.
- Лады. Жду.

16.20. Таня и Антон.
- Тош, это я. Чем занимаешься? Я уже соскучилась! Он слышал, как она улыбается в трубку.
- Танюш, тут неожиданно шеф позвонил с работы, надо выйти, там какие-то проблемы с отчетом возникли. Если успею, я вечером забегу. Протараторил он.
- Хорошо. Я буду ждать. Пока, любимый. Расстроилась девушка.
- Пока, пока.

23.30. Таня и Антон.
- Тоша, куда ты пропал? Я так волновалась! У тебя телефон все время отключен был. Что-то случилось, родной? Обеспокоенный голос на том конце провода чуть не плакал.
- Успокойся. Все в порядке. Просто что-то с сетью было. Прости, я задержался, не успею к тебе зайти. Я уже дома, сейчас спать лягу. Завтра снова надо на работу выйти.
- Спокойной ночи, милый. Скажи, что ты меня любишь!
- Люблю. Пока.

6 января.

11.00. Таня и Антон.
- Тоша, доброе утро! Как работается?
- Какая работа, ты че с ума сошла? Сегодня же выходной!
- Ты же вчера сказал, что работаешь сегодня.
- А, ну да, конечно,- замаялся он. Работаю. У всех людей выходной, один я, как осел, работаю! Все, пока, у меня дел по горло. Пробормотал он сонным голосом.

13.00. Антон и Катя.
- Девушка, здравствуйте, можно с вами еще раз познакомиться, а то я не верю, что встретил вас наяву! Может быть, вы мне приснились? Заигривал Антон.
- Катя. Антон не прикалывайся. Я тебя узнала. Какие планы на сегодня?
- Сегодня я полностью в твоем распоряжении, дорогая! Кино, ресторан, дискотека, все что хочешь.
- Тьфу на тебя,- засмеялась девушка. Опять прикалываешься. Вроде я тебе ясно говорила, я буду с тобой встречаться, только когда ты бросишь эту свою истеричку.
- В процессе. Эта истеричка, между прочим, твоя подруга. Ну, так что вы выбираете на сегодня прекрасная незнакомка?
- Ресторан,- засмеялась она и побежала наряжаться.

19.00. Таня и Антон.
- Тоша, ты мне совсем не звонишь. Ты забыл про меня, солнышко? Грустный голос действовал угнетающе на этого желающего радоваться жизни молодого человека.
- Тань, я с клиентами. Дела. Я позвоню. Он бросил трубку.

8 января.

03.00. Таня и Катя.
- Катюш, прости, что так поздно. Плачущий голос подруги заставил девушку встрепенуться и вылезти из объятий спящего Антона.
- Тань, ты с ума сошла??? Сейчас же три часа ночи! Надеюсь, случилось что-то важное, иначе я тебя убью. Ругалась она.
- Катюш, Антон пропал! Звоню, звоню, а он не отвечает или телефон отключен. Я так волнуюсь.
- Да придет твой Антон, никуда не денется. По бабам, наверное, пошел. Огрызнулась подруга.
- Нет, ты не понимаешь! Вчера же было Рождество, мы всегда его вместе отмечали. А тут он даже не позвонил, не поздравил меня. Это же святой праздник, он не мог нарушить наши святыни.
- Дура ты. Спи. Все хорошо будет. Завтра он явится, я тебе обещаю.
- Откуда ты знаешь?
- Просто поверь мне.
- Спасибо, Катюш. Она перестала плакать и положила трубку.

14.00. Антон и Таня.
- Танечка, прости. У меня украли телефон, я не смог тебя поздравить. Пожалуйста, прости меня, милая. Виновато бормотал Антон.
- Конечно, прощу. Тошенька, как я рада, что с тобой все хорошо! Я так беспокоилась милый. Мне даже плохо стало. Я тебя люблю, солнышко. Чуть не кричала от радости она.
- Все, все, милая. Успокойся, ладно? Я прийду сегодня.

9 января.

10.00. Таня и Антон.
- Тоша, доброе утро.
- А, это ты. Привет. Я работаю.
- Я не буду отвлекать. Просто скажи мне, что не так. Почему ты вчера так рано вчера ушел? Почему не остался, я ведь просила,- почти плакала девушка.
- Тань, мне сейчас некогда, пойми ты. Я перезвоню. Он отключил телефон и покрепче обнял спящую Катю.

11 января.

17.00. Антон и Таня.
- Танюш, спасибо за подарок,- виновато поблагодарил он. Мне очень понравилось.
- Антон, где ты был? Я ждала тебя до восьми вечера. Я думала, что твой День Рождения мы вместе отметим. Как ты мог? Обиженно говорила она.
- Тань, приехали какие-то родственники дальние из деревни меня поздравить. Пришлось им город показывать. Мы в театре были. Разве мама тебе не сказала? Сказал он заученную фразу.
- Нет. Она сказала, что ты с утра ушел и не возвращался, напоила меня чаем и просила подождать. Сказала, что ты со мной этот день провести решил.
- Тань, ну вот тебе и на. Это конечно по отцовской линии родня, но я же велел ей предупредить тебя. Сегодня я приду, милая. Мы сходим с тобой, куда захочешь.
- Я никуда не хочу.
- Тогда дома посидим, обнявшись. Хорошо? Я скучал.
- Я буду ждать тебя.

18.00. Катя и Антон.
- Приветик! Как настроение? Спасибо за вчерашний вечер, было просто супер! Как будто не твой День Рождения был, а мой.
- Катюш, как я рад тебя слышать.
- Поэтому сегодня, затаи дыхание. Затаил?
- Затаил…
- Я тебя в ответ приглашаю на мою заснеженную дачу, где мы будем совершенно одни! Здорово?
- Ага. Только я сегодня не могу. Решил окончательно порвать с Таней. Пойду разговаривать с ней.
- Ну, если тебе эта ненормальная дороже, то ты еще не знаешь, чего лишаешься,- она бросила трубку в ярости.

19.00. Антон и Катя.
- Катюш, я передумал. Давай сегодня вместе проведем вечер? Когда зайти?
- Ты опоздал. Я уже нашла того, кто не отказывается от такой девушки, как я.
- Что??? Не понял? Это как? За час уже нашла? Да кто ты после этого? Заорал он.
- А я никогда и не говорила, что я примерная девочка, которая сидит дома, смотрит в рот любимому и донимает его постоянными и глупыми: «А ты меня люююбишь?» - захохотала она и бросила трубку.

20.10. Таня и Катя.
- Катюш, это я. Ты знаешь, он опять не приходит. Я чувствую, что сегодня повторится как всегда. А я по нему соскучилась.
- Танька, ты меня уже Задолбала! Мне наплевать, придет он или нет! Из-за тебя, идиотки, он меня кинул! Заорала она в трубку
- Что? Кто кинул? Не поняла,- смутилась девушка.
- Да Антон твой, придурок! И вообще, мой тебе совет, подруга. Брось-ка ты этого кобеля и найди себе нормального парня. Ты его, кстати, не устраиваешь в постели совершенно.
- Что? Катя! Я ничего не понимаю! Что на тебя нашло? Начиная осознавать что-то страшное, спросила Таня.
- Да мы спали вместе! Он огонь, ему нужна такая же, а не размазня, как ты. Ясно? Бревном лежишь и парня гробишь, у него так сексуальный дефицит какой-нибудь разовьется. Знаешь, как мы с ним? И так, и эдак! Давай я тебе опишу, как он любит??? Давай, а??? Билась она в истерике, пока не услышала короткие гудки телефона.

13 января.

10.00. Антон.
- Блин, Танька, ну возьми же трубку! Я знаю, что осел. Слава Богу, хоть не успел с тобой порвать, а то куковал бы тут один.
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

14 января.

15.00. Антон.
- Таня, ну возьми же трубку, в конце концов! Ну, дурак я, дурак. Но ты же любишь меня и все простишь.
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

15 января.

04.00. Антон.

- Танечка! Я не могу уснуть! Все какие-то ужасы снятся. Где же ты, любимая?
- Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

16 января.

09.00. Антон.
- Танюша! Наконец-то! Куда ты пропала? Я приходил вчера, никого не было дома.
- Это не Таня, это ее мама,- голос женщины дрожал.
- Теть Лена, позовите, пожалуйста, Таню.
- Ее больше нет!
- Не понял? Что???? Закричал он.
- Таня умерла 11 января. Она вышла вечером из дома, сказала, что пойдет к тебе. Утром ее нашли на снегу, она замерзла.
- Как замерзла? Ведь не так холодно же было. С ней что-то случилось? Что? Сердце? Ударил кто-нибудь? Не понимая, что ее больше нет, он все равно пытался выяснить, почему.
- Она лежала на снегу в распахнутой курточке, раскинув обе руки в стороны. Мы звонили тебе домой, но тебя не было.
- Я в баре был, простите,- он повесил трубку и заплакал, глядя на их фотографию, где она улыбается и обхватывает его тонкими ручонками.

17 января.

05.00. Антон.
- Танюша! Ты меня уже никогда не услышишь, а я набираю твой номер, чтобы услышать твой грустный голос. Танечка, девочка моя! Как давно жалел ласковое слово, теплый взгляд, нежный поцелуй. Не находил минутки, чтобы зайти к тебе. Ты ведь ничего не знала о Кате и никогда бы не узнала, ты же так верила мне всегда. Что я не предам, что не уйду, что всегда буду рядом. А я, как последний кретин, искал радости и счастья на стороне, когда оно было так близко. Ты уже никогда не откроешь мне дверь и не бросишься мне со словами: «Здравствуй, любимый, как я скучала!» Ты никогда не будешь бегать по весеннему лесу и срывать ромашки, чтобы погадать на «любит не любит» и лукаво смотреть мне в глаза. Ты никогда не получишь море неподаренных мною роз. Ты никогда не будешь напевать себе под нос попсу, выводя меня из себя этой мелочью. Ты никогда не будешь плакать от обиды, непонимания или того, что я слишком долго не приходил. Ты никогда не оденешь белое платье, не будешь барахтаться у меня в руках и дарить свадебные поцелуи. Ты никогда не будешь лежать передо мною, стесняясь своего тела и обнаженной детской души, и смеяться, когда я легонько кусаю мочку твоего правого ушка. И ты никогда не узнаешь, как сильно я тебя любил.

- Аппарат абонента выключен или временно недоступен. Аппарат абонента выключен или временно недоступен. Аппарат абонента выключен или временно недоступен. Аппарат абонента выключен или временно недоступен.

– Ты что, никогда раньше не изменял жене?
Он пожимает плечами. Я лежу у него на груди и слышу, как ровно бьется его сердце.
– Это ж надо, какой мне попался положительный мужчина.
– Ага, положил тебя через неделю после начала романа.
- Ну, по современным стандартам это даже не так чтобы быстро...
Я беру пачку сигарет, щелкаю зажигалкой.
- Тебя не раздражает, что я курю в постели?
- 'Что бы подумала моя мама, увидев меня с сигаретой в кровати', - сказала пятнадцатилетняя Жаннет, лежа между Пьером и Виктором.
Хмыкаю.
- Мне уже давно не пятнадцать, если ты не заметил.
– Я чту уголовный кодекс.
– Бендер ты мой... Знаешь, я когда тебя увидела, сразу подумала: Остап Сулейманович.
– В исполнении Миронова?
– В исполнении Антона Стая. Послушай, ну скажи честно, Стай – это твоя настоящая фамилия?
– Это урезанная фамилия 'Стайкин'. После войны была неразбериха с документами, дед получил паспорт с этим имечком. Ты у всех мужчин в постели выясняешь подробности их биографии?
- У меня не такой большой опыт, чтобы говорить о 'всех'. А у тебя было много женщин?
– Я не отношусь к тем, кто любовно коллекционирует свои победы.
– А все-таки?
Он молчит. Глядя ему в лицо, в очередной раз пытаюсь понять, к какому типу мужчин относится этот случайно - не случайный человек.
Не кобель. Однозначно. Вот на таких я насмотрелась за свою жизнь предостаточно. Вначале, по наивности, принимала их слова за чистую монету. Мудрость, конечно, приходит с годами. Может быть, много лет спустя, я признаюсь сама себе, что и сегодня наивность моя не знает границ.
В конце концов, и первые мои опыты в постели – прямо скажем, не удачные, – были именно с такими мужчинами. Холеными самцами, уверенными и наглыми. 'Тебе будет со мной хорошо, как ни с кем'.
Ложь. Ни первый, ни второй, ни третий мужчина не дал мне и сотой доли того, о чем я читала в книжках.
А с Антоном хорошо. С ним уютно. Он умеет делать сказку. Он умеет создавать реальность. Другую реальность, неразрывно связанную с той, где мы живем.
– Брр, холодно-то как на улице!
– А ты закрой глаза. Нет зимы. Есть ты и я. А все, что за окном – наша выдумка.
Это один из наших ранних диалогов. В первый день, когда мы начали встречаться.
Сейчас, лежа у него на груди и сладко жмурясь, когда он перебирает мои волосы, вспоминаю, как он коснулся меня в первый раз. Я сидела на ступеньках факультета и упорно пыталась выучить очередную муть. Он подошел ко мне и положил руки на плечи. У него гибкие, сильные пальцы. И массаж он делает естественно. Просто увидел, что я сутулюсь, решил размять мне спину. Без всяких задних мыслей.
Бог ты мой, как же мне хорошо под его руками... Но это я уже понимаю потом, когда он отходит в сторону. Девчонки смотрят на меня с откровенной завистью. Он достаточно известен у себя на факультете, хоть и закончил его лет пять назад. Его до сих пор помнят. Неординарная личность, прямо скажем. Мало кто способен, например, устроить дуэль на игрушечных пистолетах.
Именно так он отбил меня у Дениса. Классически. Не напрягаясь. Стильно.
Денис появился в моей жизни спонтанно, как и многие. Впрочем, сама нарвалась.
– Алла, будь человеком, помоги сделать соцопрос.
Это Вика, подружка, соседка по съемной квартире. Ну как не помочь человеку?!
– Ладно, Бог с тобой. Давай свою анкету. Кого тебе надо в жертву принести?
– А вон, видишь, припанкованный такой сидит?
Брать интервью в библиотеке – это, кончено, номер еще тот. Ну да ладно.
– Простите, мы делаем соцопрос, можно отвлечь вас на минуту?
М-да... панк, читающий Сартра – это что-то. Наверное, он с философского. А впрочем, наше высшее усредненное образование заставляет изучать философию каждого. Инженер без знания высказываний Сократа – это, знаете ли, моветон...
Молодой человек с серьгой в ухе, стрижкой 'ужас на крыльях ночи' и в майке 'Король и Шут' оценивающе на меня смотрит. Конечно же... Будь я на пару десятков лет старше и не такая смазливая, сразу бы дал от ворот поворот.
– Ну, давайте...
Денис. Насчет образования не угадала. Он историк. Двадцать один год, на пару лет с небольшим меня старше. Отвечает немного снисходительно, как бы устало. Ну да, конечно же, он гитарист, звезда, оригинал, на таких девочки должны вешаться. Тем более, стиль опять же...
Очень приятно, Денис. Как меня зовут? Ой, а это обязательно? Ха-ха-ха... Ну, хорошо, Алла. Что, и телефончик дать? Вот так сразу? Ну, записывайте. Только учтите: это не мой личный, я снимаю квартиру. У нас хозяйка строгая. Позвонить сегодня? Ну, хорошо, я подумаю... Всего хорошего, пока-пока! Денису повезло, что я просто не успела завести себе здесь молодого человека. Просто после Леонида я зареклась иметь парней в другом городе. А мотаясь туда - обратно, сильно не разгуляешься. Полтора месяца сессии – не лучший вариант для заведения романов. Впрочем, на безрыбье и рак рыба.

Леня... Моя большая ошибка. Очень большая. Слезы опять наворачиваются на глаза. Нет! Нет! Нет! Я же обещала, что буду сильной! И никогда не поступлю так...
И тут жизнь столкнула нас лоб в лоб со Стаем...
Интересно, как он раньше меня не замечал? Ведь появился он вместе с Никитой еще во время моего поступления в универ, полтора года назад. Ангел-хранитель местного масштаба.
– Народ, знакомьтесь, это Стай! – Никита, как обычно, сияет улыбкой до ушей.
Народ смотрит на Стая настороженно. В отличие от нашей сдающей братии, он одет строго и со вкусом. Это уже потом мы узнаем, что он работает в серьезной структуре, что его корочки открывают многие двери. Впрочем, он не кичится этим. Он легок. А когда у него в руках появляется гитара, все замолкают. Потому что нет песни, которую бы он не знал.
– А битлов слабо? – Подкалывает его кто-то из наших.
– Конкретнее, юноша, – оживляется Стай. – Альбом, год, песня?
И пошло-поехало. 'Girl', 'She loves you', бессмертная 'Yesrerday', 'Желтая подлодка'.... Эх-х, умеет завести парень! Полчаса битлов без перерыва – не баран начхал.
– Стай, а ты правда работаешь ТАМ? – Спрашивает кто-то из наших, делая жест в сторону белого здания с ажурными окнами.
Он только усмехается.
– А разница есть?
Потом он появляется вместе с Никитой время от времени, иногда без гитары, но зато постоянно с хорошим настроением. И делится им со всеми.
– Добрый день, Антон!
Это преподавательница немецкого. Так мы узнаем настоящее имя Стая.
– Guten tag! – Приподнимается он, откладывает гитару в сторону и начинает трепаться с ней о чем-то по-немецки. Госпожа Здряева, гроза студентов, заливисто хохочет какой-то его шутке.
– Что вы здесь делаете, Антон?
– Да вот, поддерживаю морально студентов.
– О! Господа, у вас очень сильный ангел-хранитель, – многозначительно улыбается Здряева и исчезает в коридоре.
– Стай, так ты какой язык учил? – Впервые обращаюсь к нему я.
– Здесь – немецкий, – улыбается он. – В школе – английский. Мне вообще языки легко даются.
Да, теперь я это знаю хорошо. Ведь это ты гонял меня по английским неправильным глаголам до посинения.
– Еще раз! Давай еще раз! Do-did-done, go-went-gone, meet-met-met.
– Стай, я устала, я уже не могу!
– Ничего. Тяжело в лечении, легко в раю. Поехали! Глагол 'сказать'!
– Э-э... Ну.. 'say'.
– Все три формы!
– 'Say', 'said', 'said', кажется...
– Молодец! Ты все можешь! Я в тебя верю!
Он настойчив. До безобразия. И когда он когда сказал 'пойдем со мной', я поняла, что сопротивляться – бесполезно.
– Стай, но у меня есть молодой человек, и вообще...
– Да? – Он смотрит на меня с едва заметной иронией. И я понимаю, что мои аргументы слабы и беспомощны. Что Денис выигрывает одним – молодостью. Впрочем, и Стай не старик. Ему двадцать восемь. На десять лет меня старше. Стай берет обаянием и какой-то тихой мудрой философией.
Я знаю, что он женат, и меня почему-то это не останавливает.
– Стай, но почему, почему? Ведь я знаю, что у тебя есть жена, сын... И меня все равно тянет к тебе!
– Потому что я дарю тебе – романтику. Другую реальность. Там, где нет условностей.
С Денисом они пересеклись на экзамене по зарубежке. Зачем Дэн приперся в этот день – не знаю. Соскучился. Мы стоим, курим у окна. Говорить нам не о чем: у меня все мысли в древних греках. И посмотрел на меня впервые как на женщину, тут его лицо каменеет. Он давно подозревал, что Стай на меня положил глаз, хотя в первый раз мы с Антоном поцеловались… ах да, всего два дня назад на тот момент. А кажется – вечность.
Мы бродили по набережной, и он рассказывал мне о разных пустяках. Вечер, звезды, река... Все располагало к романтике.
– Кстати, – вспомнил он, открывая бутылку шампанского над водой. – Ты мне обещала выпить на брудершафт. Так что, прозит!
Действительно, обещала. Глупая шутка на дружеской вечеринке, куда меня привели – я это узнаю уже потом – по его просьбе. Дурачась, показала ему язык и тут же получила в ответ реплику: 'Это что, намек на поцелуй? Хорошо, мы с тобой выпьем на брудершафт. Как-нибудь потом'.
– Конечно же, Стай. Обязательно! Ха-ха-ха...
Я не знала тогда, что он выполняет все свои обещания. Даже сказанные несерьезным тоном.
Первое касание губ даже где-то невинно. А уже потом, полчаса и сотню поцелуев спустя, во мне просыпается запоздалое раскаяние и я шепчу: 'Вообще-то, я с женатыми мужчинами не целуюсь'.
– Я заметил, – улыбается он, закрывая мне рот горячими губами на февральском морозе.
Эти воспоминания мелькают передо мной, как кадры кино.
Стай подходит к нам, улыбается Дэну, чмокает меня в щеку.
– Ну что, страдалица? Как там поживают Одиссей с Гераклом?
Откуда-то из воздуха передо мной появляется ярко-алая роза. Февральские розы. Боже мой, я поднимаю глаза и понимаю, что пропадаю, пропадаю, пропадаю...
Денис пытается что-то вякнуть, он еще пыжится, он знает, что проигрывает, но Стай спокоен и тверд. Он идет напролом, как танк.
– Дуэль, молодой человек? Никита, будь другом, сбегай через дорогу, там в детских товарах купи нам пару пистолетов с присосками.
Народ ржет. Денис наливается краской. Никита возвращается через пять минут.
– Джентльмены, вы будете стреляться в коридоре или в на улице?
Стай знает, как навязать свои правила игры. Он умышленно становится против солнца, давая своему сопернику преимущество.
– Теперь сходитесь! – Фальшиво поет Никита. Да уж, Онегин и Ленский...
И тут я понимаю, что отчаянно хочу НЕОБХОДИМОГО результата. Я по-настоящему волнуюсь только за ОДНОГО из этих двоих. Я хочу, чтобы Денис промахнулся.
Но он стреляет первым, и попадает. Стай картинно сползает по стене.
– Что здесь происходит? – В коридоре появляется Ольга Львовна Кернич. Это ей мы сейчас будем сдавать экзамен.
'Покойник' Стай вещает с закрытыми газами:
– Ой, только не говорите, чтоб вам было бы неприятно, если б из-за вас стрелялись мужчины. Пусть даже на игрушечных пистолетах.
– Антон, ты все такой же...
– Буду умирать и зубоскалить, я знаю. – Он поворачивается ко мне. – Нет, ну что за дамы пошли, а? Тут меня убили, а она даже не сделала вид, что пригорюнилась.
Вскочив, Стай галантно подает руку Кернич.
– Ольга Львовна, позвольте угостить вас кофе. Все равно до экзамена еще время есть.
Она мнется мгновение, а потом спускается с ним вниз, в бар. До нас доносится ее голос:
– Антон, Антон, ты же солидный человек, работаешь в таком заведении, надо стиль соблюдать!
– А я его и соблюдаю. С точностью до наоборот.
Денис подходит ко мне, он хочет сказать что-то, но я его останавливаю ладонью.
– Все. Прости, но все.
– Алла, ты чего?
– Я сказала – все.
И потом, после экзамена, я бегу на встречу к Антону и не знаю, убить его готова или наоборот – зацеловать до смерти. Он стоит без шапки, и мягкий снег ложится ему на волосы холодной сединой. Я понимаю, что сейчас мир сойдет с ума, и я вместе с ним...
Мы заходим в какую-то квартиру. Позже я узнаю, что тут живут его родственники, но сегодня их дома не будет. И теперь дороги назад у меня нет. А впрочем, нужна ли эта дорога?
Попрощавшись со своими моральными устоями, я таю в его руках.
– Все, давай остановимся, – неожиданно отстраняется он. – Добром это не кончится. Я не хочу тебя соблазнять сейчас. Не люблю торопиться.
– Почему?
Вопрос выпрыгивает из меня, прежде чем я понимаю, какую плотину рушу одним словом. Стай пристально смотрит мне в глаза. Этот взгляд осязаем. Я просто чувствую, как он пронизывает меня насквозь.
... И наверное, поэтому я не ощущаю, как он начинает раздевать меня. Уверенно и нежно. А потом остаемся только мы двое наедине с нашей страстью.
Будто со стороны я слышу свое невнятное бормотание по поводу того, что 'не особо искушена в сексе', и краснею, потому что понимаю, что говорю глупости, и тут же на меня водопадом обрушивается нега и томление, когда он обнимает меня и на мгновение задерживается перед тем, как поцеловать меня:
– Мне не важно, сколько у тебя было мужчин. Я просто хочу, чтобы сейчас тебе было хорошо.
... И словно дурманящий туман застилает мне глаза, когда он опускает меня на кровать и начинает эту сладкую игру в безумие. И только тут я начинаю постигать, как это – получать наслаждение от каждого движения, от каждого слова, от каждого вздоха. Мои робкие стоны – я все еще боюсь, что нас услышат соседи или еще кто ненужный – становятся громче.
– Девочка моя, моя девочка... Ты изумительна. Я схожу с ума от твоей наготы, от твоих ласк, от тебя, такой родной и нежной.
И я хочу ему возразить, что не такая уж я изумительная, и что он наверняка просто хочет меня подбодрить, и что все равно у меня ничего не получится и в этот момент...
– Стай!!!
Я кричу его имя, притянув к себе, обхватив ногами, прижимаясь к нему все крепче, желая растянуть эти мгновения. И имя его – как заклинание:
– Стай, Стай, Стай....
Обжигающе горячая волна прокатывается по всему телу. Растворившись в ней, я падаю в бесконечность…
Из моих глаз текут слезы.
– Господи, я реву как дура...
– Это просто страсть. Это просто мы. Не думай ни о чем. Будь моей. Вся. Полностью.
... И снова начинается игра тел, игра губ, игра горячих и безумных слов, игра мужчины и женщины. Самая серьезная игра этого безумного мира. Разметавшись на простынях, я переживаю самые свои дерзкие фантазии, самые бесстыжие истории, прочитанные в детстве.
И все это – есть. Не выдумка писателя, не бред юнца, не хвастовство потертых мужичков. Есть настоящая жизнь. Наслаждение на грани с болью. Радость с крупицей отчаяния. Сплетение бытия и небытия.
А потом я чувствую, как по его телу пробегает дрожь, как он расслабляется и его поцелуи из страстных превращаются в благодарные.
Мы долго лежим так: я снизу, ощущая приятную тяжесть его тела, он сверху он переворачивается на спину, а я кладу голову ему на грудь.
– Мы грешны, Стай...
– Разве чувство к женщине может быть грехом? Это вопрос философский, Алла. Если нам вдвоем хорошо, то все запреты и правила – условны. Или тебя волнует то, что будет дальше?
– Стай, я не маленькая девочка... Не будет никакого 'дальше'. Еще пара-тройка встреч, потом я уеду домой, а когда вернусь на следующую сессию, ты меня уже забудешь. Вот и все... Быть твоей постоянной любовницей я не хочу, это неправильно, а семью ты не бросишь, я знаю, как ты к сыну привязан. Все закончилось, Стай. Не успев начаться. Это дорога в никуда.
Он приподнимается на локте.
– Девушка, вас зовут Кассандрой? Вы способны предсказывать будущее, но вам никто не верит? Прорицание – ваше профессия?
В его взгляде нет улыбки. Он смотрит серьезно, напряженно. Он задает вопрос без ответа. Я пытаюсь поймать ускользающую мысль, но она только рухнула, касаясь моего лица губами. Потом дразнит меня, виляет хвостом – и исчезает где-то там, далеко... Что-то не так, что-то я упустила, мне не хватает ни слов, ни опыта, чтобы понять, где эта грань между разумом и чувством, золотая середина, где притаилась истина. А он все смотрит и смотрит на меня...
– Дорога в никуда, малыш, – это просто красивая фраза, – наконец произносит он. – Ты не можешь увидеть весь путь, если стоишь в самом его начале. Он петляет, он извилист, он коварен и прекрасен. Нет никакого 'завтра'. Есть 'здесь' и 'сейчас'. Надо сначала пройти до ближайшего поворота, чтобы понять, а куда идти дальше. И с кем. Вся наша жизнь, если задуматься – это дорога в никуда. Но это не значит, что мы должны ложиться в пыль, не успев сделать первый шаг. С точки зрения морали мы поступаем неправильно. С точки зрения нашего внутреннего мира, где есть только ты и я, мы только начинаем движение. И мы готовы набить шишки на том пути, где ошибались сотни до нас. И мы ошибемся. Быть может...
Мне нечего сказать ему в ответ. А ночью, проснувшись и не найдя его рядом, и вспомнив, что сплю не у него дома, я буду снова и снова прокручивать в голове эту фразу – 'сначала надо пройти до ближайшего поворота'. И понимать, почему делают глупости даже самые мудрые женщины.
И верить, что даже совершив ошибку, я не раскаюсь...

Он

- Днем мы целыми днями валялись на пляже, купались.. представляешь, я даже ныряла с аквалангом, это так классно! Я очень долго боялась, и меня очень долго успокаивали, но зато, когда я увидела дно... правда, я все время всплывала вверх, но все равно классно!

- А глубоко ныряла-то?

- Ну, метра на три...

- А вечером?

- Ну, там были очень прикольные дискотеки. Такая новая веселая музыка, бар очень приятный. Правда, местных много.. ходят, как волки, глазами просто съесть хотят.

- Да тебя и тут все проходящие мальчики съесть готовы! Такая черная, негритоска в голубеньком сарафанчике, в стильных очках, смеешься на весь сквер. Они просто тебя насилуют глазами. Такое ощущение, что каждый проходящий успевает положить тебя в свою постель.

- На самом деле, это вовсе не смешно, это очень мешает. То есть некоторые от этого тащатся, но меня это раздражает. А вообще я и не так могу.

Она сняла резинку с хвостика и распустила обалденно красивые волосы. Легкий ветерок, тут же подхватил их, заиграл их вьющимися концами, отчего она стала в сто раз красивее девушки, из рекламы “Wella”. Выскользнув из босоножек, она забралась, с ногами, на скамейку и улеглась на моем плече. Я почувстовал, как что-то внутри у меня заныло – всетаки она две недели провела на юге, и я начал отвыкать от ее стройного тела. Если честно, то мне захотелось. Захотелось, чтобы исчезли все эти люди с соседних скамеек, все эти томные гуляки, машины пролетающие где-то за спиной, кремлевская стена и все что с ней связано, а Александровский сад превратился в маленький необитаемый остров с цветочной клумбой посередине, на которой, можно было бы бросить одеяло. Причем не просто захотелось (да простят меня чтецы праведности), а очень сильно захотелось. Теперь оставалось выяснить только одно. Я сделал глоток по больше и спросил:

- Ну, а теперь я надеюсь, ты ответишь мне на один вопрос.

- Какой? – она сделала вид, что не поняла.

- На тот самый, - я послал ей легкий знак глазами.

- Мм... может не стоит? – она мило моргнула глазками.

- Когда ты уезжала, я не просил хранить мне верность, потому что жизнь такова, что в ней множество соблазнов, и никто не имеет права ограничивать свободу другого. Ни я твою. Ни ты, мою. Я взял с тебя слово, только, что ты ответишь мне абсолютно честно на один вопрос: ты мне изменяла?

- Ну... Я не хочу отвечать, - и она демонстративно отвернулась. Ох уж эти женщины, как они умеют обижаться. Это просто ужасно. Просто не понятно, что бы мы делали, если бы не были упертыми мужиками. В итоге через два часа, еще после двух бутылок пива, я уже знал все. Как его звали, как познакомились, пока она только не признавалась, что у них что-то было. Я решил, что хватит играть в кошки мышки, и повторил вопрос:

- Ну, а теперь ты все еще будешь утверждать, что у вас ничего не было? Ты что, считаешь меня за дурочка?

- Ну, он хотел, но...

- А тебя мама в детстве не учила, что врать не хорошо?

- Ну ладно, один раз после дискотеки мы пошли на пляж и целовались.

Она ждала моей реакции, но я промолчал.

- Мы только целовались, и ничего больше!

- Ничего? Тебя мама не?...

- В тот раз ничего.

- Опс, - я подумал, а может зря я все это начал?

Она посмотрела на меня, и вдруг выпалила:

- Ты в сто раз лучше в пастели. – Вот так комплимент! – Мы с ним занимались сексом, да, но это было так, увлечением на отдыхе, я даже его телефон не взяла. Ты должен меня простить, просто мне там было так грустно, а он был такой внимательный, сильный, классный, а тебя рядом не было.. Во всем виновата твоя работа! Но я его совсем не люблю! Я тебя люблю!.. Правда..

Дальше я уже не слушал. Я даже не ожидал, что меня это так заденет. Казалось, что что-то внутри меня порвалось и теперь тихо проваливается все дальше и дальше. Я лежал откинувшись на спинку скамейку, запрокинув голову, и глядя в белые облака, на летнем небе. Кругом галдела толпа, но я ее не слышал. Она, по-моему, уже собиралась всплакнуть, но ее я уже тоже не слышал. Я лежал и думал, может наговорить ей, что я тут без неё делал? Подавится! Злость быстро отступила и осталась лишь какая-то тишина. «Свобода» – подумал я!

Что же дальше делать. Я взглянул на часы. Попросить ее остаться, а самому встать и уйти? Не получиться. Попросить ее уйти. Прямо? Не уйдет. Только вернет все в свое русло, и я потеряю тебя, свобода.

- У меня пиво кончилось, - сказал я, неожиданно для себя, сухим голосом. И потряс пустой бутылкой. Кажется, этой фразой я нарушил, нависшую над скамейкой тишину. (Все бабушки, притихли, прислушиваясь к нашей беседе, а молодые пары давно сделали ноги. Лишь голодные грузины стреляли глазами через клумбу.)

- У меня тоже.

Я помолчал. Вдруг, она проявила, непривычное для себя усердие. «Хочешь, я схожу?» О боги, она уже начинала играть кошечку! Я кивнул, это мне и нужно было. Откинув голову, я закрыл глаза. Она быстро оделась и пошла в сторону палаток. Метров тридцать.

Она

Метров тридцать. Не помню, что я думала. Мне было действительно плохо. Я ожидала, что разговор выйдет нелегкий, но не настолько. Хотя, кажется, у меня появился шанс его успокоить. Еще пару бутылок пива, для успокоения совести, потом еще пару его любимых трюков в постели и он будет рад, что я с ним. Что поделать? Приходится расплачиваться за свои ошибки.

В первом киоске пиво не было. Я нашла глазами тетку с хот-догами и пошла скорее к ней. Я обернулась - он сидел на месте, в той же позе. Да уж, ну я его и подставила! Зря решила рассказать ему всю правду.

У тетки была небольшая очередь, человек пять. Вот ведь не везет! От тетки его скамейку видно не было. Я начала нервничать. А что если он просто возьмет и уйдет? Ведь, по правде говоря, я его безумно люблю. Просто ему этого не объяснишь. Еле достояв очередь, я бросилась назад, по дороге послав на .. парочку грузинов, хотелось всех убить.

Вот это номер! Скамейка была пуста. Я с хот-догом в одной руке и с двумя бутылками пива в другой, стояла перед абсолютно пустым местом, где еще только что сидел Он. Куда он ушел? Ну, я и дура! Да мало ли, что могло придти ему в голову, он ведь псих! Так он не мог далеко уйти. Сейчас стоит где-нибудь и наблюдает. Я оглянулась. Нигде.

Он

Я легко перепрыгнул через ограду и оглянулся – машин не было. Смотреть назад не хотелось. Так, сейчас мне конечно очень фигово, но в принципе, все сложилось очень даже не плохо, мне не пришлось ей ничего рассказывать, не пришлось врать, вести двойную игру. Я взглянул на часы. N наверно сейчас дома. Меня ударила легкая дрожь при мысли о самом себе, но назад пути нет. Я даже не понял, откуда слышится этот визг тормозов, но мне показалось..

Она

Мне показалось, что машина ударила меня, а не его. Я выронила пиво и заорала, как ненормальная...

И поэтому он плачет. Он перестал крепко спать и встает от каждого шороха. Хотя живет один. Но он верит, что откроются двери и войдет она. Но "Звезды не ездят в метро", как жаль...
Он ест и кладет в две тарелки суп, приготовленный утром. Одну себе, а другую - ей. Он спит на одной стороне, а другая - то для нее. Он поет ей песни, сочиняет стихи. И спрашивает у нее: "Ну как?"
А она молчит...
Нет, он не больной. и не ума лишенный. Он человек полюбивший ее - Звезду...
____________________________________________________________
Если отзыв будет положительный у меня такого много...скину есче

Щазззтье

Девушка с рыжими волосами сидела за кухонным столом... Грустная-грустная... Нет,она не плакала...просто чертила карандашом на обвертке от шоколадки два слова "Есть ли щазззтье?".. Вздыхала, смотрела в окно на уже летающие листья деревьев, и опять обводила буковки... (Может она эмо? Хм... Ни наю...) Прошло,наверное,много времени-потому что даже кошке надоело лежать на подоконнике, и она, лениво спрыгнув,подошла к своей миске...вздохнула и побрела в глубь коридора...
В этот момент в дверь кто-то начал скребтись... Девушка бросила беглый взгляд ... Через пару минут в дверь уже нагло царапались... "Кот..." - подумала она, и пошла открывать,чтобы метким пинком отогнать настойчивого жениха её Матильды... Но стоило открыть двери, как в квартиру что то резво шмыгнуло и понеслось прямиком на кухню...
С кошачьей миски пило молоко кое-то существо... то ли колобок в иголках,то ли желтый ежик, то ли... ЩАЗЗЗТЬЕ!!! Вот оно какое оказывается... Опустошив миску Щазззтье мурлыкнуло и, упавши на круглый бок, захрапело... В глазах девушки появились огоньки...На губах заиграла улыбка... Ведь если пришло Щазззтье, то всё-всё наладится и работа появится, и парень вернется, и Матильда невероятным образом перестанет быть беременной от дворового ухажера, и в ванной кран перестанет течь, и... жизнь продолжается!!!
Прошло две недели... Желтое Щазззтье даже не думало устранять неполадки в жизни рыжеволосой мадемуазели... Наоборот... К, толстеющей на глазах Матильде, прибавилось невменяемое существо, которое с завидным постоянством било посуду, грызло провода, царапало диски, ело всё,ч то плохо лежит и спало... громко, но мало. Девушка вначале умилялась... воспринимала с улыбкой, мол чуть шалить можно, тем более Щазззтью, и ждала перемен, но ничего не менялось. Если не считать растущего хаоса в квартире...
Спустя месяц она сидела на кухне... (Щазззтье таскало кошку за хвост... Но ей уже было всё равно...кошке, похоже тоже... )
Девушка вертела в руках обвертку от шоколадки и думала, что бы написать... За окном кружили первые снежинки... Её взгляд, с грустью, провожал их... Тут на кухню внеслось желтое созданье и уставилось на нее маленькими оранжевыми глазками... Потом то ли фыркнув, то ли буркнув, то ли еще что-то, Щазззтье укатило в сторону коридора... Далее следовал звук захлопываящейся двери и тишина...непривычная за последнее время... она разбалялась лишь судорожными всхлипами девушки.
Наплакавшись, в её рыжую голову полезли мысли: надо искать работу, надо вызвать сантехника, надо отвезти Матильду к ветеринару, надо... Ведь Щазззтье ушло - теперь надо всё делать самой..
Она встала, открыла окно, улыбнулась прохожим. Потом подошла к столу, взяла карандаш и написала на обвертке от шоколадки "Щазззтье есть!!!" ... В тот же миг в двери кто-то начал скребтись... В след за кошкой, к её ногам прикатилось то ли колючкий колобок, то ли желтый еж, то ли... "Жвали?" :-)