Аспект первый
Он касается генезиса, то есть процесса зарождения и развития городов. Используя данные энциклопедических изданий, можно установить, что время основания целого ряда городов уходит в глубину веков первого тысячелетия, а время основания другого ряда городов даже во втором тысячелетии нам неизвестно. Поэтому их возраст исчисляют со времени первого упоминания в летописях и других исторических документах. Поэтому о них пишут: известен с такого-то года и город с такого-то года. За редким исключением возраст города определяют на основе археологических данных, как например 1500-летний возраст Киева.

В отдельную группу следует выделить города, которые основывались на территории России сразу как административные, торговые, промышленные и культурные центры со времен Петра I. Время основания каждого из них известно и указывается во всех источниках. Примером может служить Санкт-Петербург.

Подавляющее же число городов выросло из небольших населенных пунктов, поэтому о них в энциклопедических изданиях пишут: город с такого-то года.

Аспект второй
В нем следует рассмотреть научную трактовку как обобщающего термина «населенный пункт», так и названий всех существовавших селитебных единиц.

Итак, населенным пунктом считается «населенное место (поселение), первичная единица расселения людей в пределах одного застроенного участка. Обязательным его признаком является постоянство использования его как места обитания из года в год (хотя бы сезонно).

Заимка – «поселение вдали от освоенных территорий». Называлось по имени первого занявшего то или иное место, обычно в тайге.

Починок (от слов «почин», «починать») – «небольшой новый поселок».

Погост – «первоначально центр сельской общины, а после – крупное селение с церковью и кладбищем. Лишь с XVIII столетия погостом стали называть отдельно стоящую церковь рядом с жилыми домами для клира и кладбищем, а позже – сельское кладбище».

Выселок – сельское поселение, куда все жители которого переселились из другого населенного пункта».

Зимовник – «укрепленный казачий хутор в Украине и юге России».

Хутор – «небольшое селение в Украине и юге России».

Острог – «с конца XVI – начала XVII века деревянное укрепление в Сибири».

Крепость – «укрепленный пункт (город), подготовленный к круговой обороне и длительной борьбе в условиях осады. До конца XIX века – укрепление на небольшой площади, окруженной крепостной оградой. Появились в древности».

Город – (в историческом значении термина) – «населенное место, огороженное и укрепленное стеной, крепость».

Деревня – «небольшое сельское поселение».

Село – «крупное крестьянское поселение с церковью или помещичьей усадьбой. У украинцев и белорусов – вообще селение, равнозначно деревне».

Поселок – «населенный пункт в СССР. Чаще городского типа».

Город – «населенный пункт, достигший определенной людности (критерий которой различен, обычно не менее 2...5 тысяч жителей) и выполняющий преимущественно промышленные, транспортные, торговые, культурные и административно-политические функции». Они чаще всего вырастают из более мелких населенных пунктов. Многие города, а точнее, их подавляющее большинство, выросло из мелких населенных пунктов, названных выше. Так на карте бывшего СССР в Смоленской области есть город Починок, в Костромской – город Погост, а в Ровенской области Украины есть город Острог и т.д.

Аспект третий
Здесь необходимо определить разницу в трактовке термина «город» с точки зрения современности и с исторической точки зрения.

Город в нынешнем понятии – это крупный населенный пункт, административный, промышленный, торговый и культурный центр.

Город в историческом значении – это населенное место, огороженное и укрепленное стеной; крепость.

Об этом, втором значении следует помнить при определении возраста любого города. Ведь в средние века (конец 5 – середина 17 веков) и в Европе, и на территории древнерусских земель и княжеств все возникавшие города окружались укреплениями для защиты от набегов кочевников и нападений враждующей стороны. Именно в пределах этих временных рамок мог возникнуть и возник «древний город Адомаха». В Московском же государстве города-крепости возникали для защиты от татар. С XVII века такие города-крепости появляются и в Северном Приазовье. Так в 1676 году появляется крепость Тор (ныне Славянск), в 1696 году – «крепость Троицкая на Таганьем Рогу» (ныне Таганрог), в 1697 году – Бахмутская (ныне Артемовск), в 1761 году – крепость святого Дмитрия Ростовского (ныне Ростов-на-Дону).

О крепости в устье Кальмиуса следует поговорить более подробно. Дело в том, что еще в 1826 году уездный землемер, мариуполец Яков Калоферов в «Камеральном описании городу Мариуполю» писал, что «некогда была устроена крепость по имени неизвестная, коей бастионы и рвы поныне в натуре еще видны». Заметим: если бы это было укрепление, построенное запорожскими казаками в 1734 году, коллежский регистратор Я. Калоферов не преминул бы написать об этом. Тогда ведь со времени ликвидации Запорожской Сечи прошло только полвека и еще были живы многие первопоселенцы. И если следовать исторической логике, то эти «бастионы и рвы» принадлежали древнейшему городу-крепости Адомахе.

Аспект четвертый
Необходимо также четкое определение термина «паланка». Он имеет два значения. Первое: паланка – слово татарское, и в буквальном переводе означает «небольшая крепость», а второе – название территориальной военно-административной единицы Запорожской Сечи. Эти два значения надо строго различать. И тогда будет ясно, что если Д.И. Яворницкий писал о Кальмиусской паланке в большом отдалении остающейся, то это значит, что речь шла о крепости Кальмиус. И если Феодосий Макарьевский в работе «Материалы для историко-статистического описания Екатеринославской епархии. Церкви и приходы 18-го столетия» вел речь о знаменитой древнейшей, старожитной запорожской Кальмиусской паланке, то вел он ее о крепости Кальмиус.

Феодосий не зря называет Кальмиусскую паланку древнейшей и старожитной, то есть давным-давно обжитой. Ведь в одной из грамот царя московского Федора Иоанновича, датированной 1593 годом, говорится, что «в устье Кальмиуса татары имели город Кальмиус». А Д.И. Яворницкий в «Истории запорожских казаков» сообщал, что в 1694 году «кошевой Иван Шарпило ходил под Паланку, т.е. крепость Кальмиус, поскольку других крепостей от реки Молочной до Кальмиуса не было.

Аспект пятый
Как уже говорилось выше, города-крепости на территории бывшей Российской империи возникали в период, ограниченный временными рамками (см. аспект третий). Поэтому полезно систематизировать по времени упоминания в исторической литературе о населенных пунктах в устье Кальмиуса.

Хронология предыстории и начального периода истории нашего города IX...X века
Салтово-маяцкое поселение Адомах в устье Кальмиуса, обнаруженное археологами во время строительства завода «Азовсталь».

Материалы Мариупольского краеведческого музея.

«Список памятников археологии Украины». Донецкая обл. – Киев, 1988.

Руденко Н. Сквозь тьму тысячелетий. – Мариуполь, 2000. стр. 44...47.

XII...XIII век
«... Русские порты в устье Кальмиуса».

Мавродин В. Русское судоходство на южных морях с древнейших времен и до XVI века включительно. – Симферополь, 1959.

«... Эти порты на древних генуэзских картах были гаванями «древнего города Адомахи».

Руденко Н. Сквозь тьму тысячелетий. – Мариуполь, 2000, с. 48.

Существование «древнего города Адомахи» не подвергали сомнению составители «Описания городов и уездов Азовской губернии» (1782 г.), А. Скальковский («Хронологическое обозрение Новороссийского края». 1836 г.), Энциклопедический словарь издания Брокгауза – Ефрона, Г. Тимошевский («Мариуполь и его окрестности», 1892 г.), Д.И. Яворницкий («История запорожских казаков». 1892 г.), «Українська Радянська енциклопедія» т. 5 (1961 г.), «Радянська енциклопедія історії України» (1970 г.), «Історія міст і сіл УРСР. Донецька область» (1971 г.), А. Лисянский «Конец Дикого поля» (1973 г.). Не отрицает его существования и Р. Саенко («Из истории основания города Мариуполя». 2002 г.).

1500 год
Казаки (потомки бывших бродников – см. стр. 49...54 «Сквозь тьму тысячелетий» о бродниках – Н.Р.) еще до объединения в Запорожскую Сечь построили в устье Кальмиуса зимовник Домаха.

Чорногор А. До історії заснування м. Жданова. // Український історичний журнал. – 1971. №4.

Лаврів П. Історія Південно-Східної України. – Київ, 1996.

XVI век. Первая треть
«У самого устья Кальмиуса ... в XVI веке возникло запорожское городище Домаха.

Лисянский А. Конец Дикого поля. – Донецк, 1973.

1584 год
Донские казаки ходили на татар под Кальмиус. Примечание: Запорожские казаки еще не осуществляли акций против татар по соглашению с царским правительством.

Лисянский А. Конец Дикого поля. – Донецк, 1973.

Архивы времен царя Федора Иоанновича.

1593 год
Татары имели в устье Кальмиуса «город Кальмиус».

Фоменко В. К топонимике Приазовья. // Донбасс. – 1964. – №6 (цитирует документ царя Федора Иоанновича).

XVII век. Начало
На правом берегу устья реки Кальмиус у запорожцев была крепость Кальмиус.

Грушевский Д. Жданов. – Донецк, 1971.

1660 год
«На усть той речки Кальмиуса был бой большой между татарами и стрелецким отрядом Изосимы Маслова».

Акты Московского государства императорской академии под редакцией Д.Я. Самоквасова. т.3. Разрядный приказ Московский стол 1660...64. – Санкт-Петербург, 1901.

1694 год
Кошевой атаман Иван Шарпило в начале осени ходил под «город Паланку» вместе с отрядом малороссийских казаков».

Яворницкий Д. История запорожских казаков. – Санкт-Петербург, 1892.

Примечание: единственной паланкой (крепостью) в Северном Приазовье была старожитная Кальмиусская.

1734 год
Запорожские казаки строят в устье Кальмиуса новое укрепление. Рядом возникает поселение.

Голобуцкий В. Запорожское казачество. – Киев, 1957.

Полонська-Василенко Н. Історія України. Т. 1. – Київ, 1992.

Яворницкий Д. История запорожских казаков. Т. 3. – Санкт-Петербург, 1892.

Саенко Р. Из истории основания города Мариуполя. – Мариуполь, 2002.

Исходя из приведенной хронологической таблицы, мы могли бы начать исчисление возраста города:

а) на основании данных археологических раскопок 1928...1931 гг. с IX века, поскольку поселение салтово-маяцкой культуры в устье Кальмиуса было населенным пунктом в полном смысле этого термина (см. аспект второй);

б) со времен существование древнего города Адомахи (до 1223 года, то есть до нашествия монголо-татар);

в) со времени построения казачьего зимовника в 1500 г. (зимовник – тоже населенный пункт);

г) со времени возникновения запорожского городища в первой трети XVI века;

д) со времени первого упоминания в исторических документах, то есть с 1584 или 1593 гг. (см. аспект первый);

е) или с 1611 года, как предполагал мариупольский историк Д.Н. Грушевский.

Однако относить начало биографии города к какой-либо из указанных выше дат, кроме 1734 года, было бы слишком смелым и вряд ли корректным, поскольку не найдены достаточные документальные данные, которые бы доказали, что нет больших временных пробелов в населенности устья Кальмиуса. А наследовать пример артемовских краеведов, историков и отцов города, необоснованно увеличивших подлинный возраст Артемовска более чем на 100 лет (Донбасс. – 1991. – №6. – с. 189...191), было бы, по крайней мере, непорядочным.

Был ли Кальмиус городом в XVIII веке?
Ответ на поставленный в заголовок вопрос может быть только положительным. Обоснований тому есть немало.

Обоснование первое
Как пишут А. Скальковский, Д. Яворницкий, Н. Полонская-Василенко и В. Голобуцкий, а вслед за ними и мариупольский историк Р. Саенко, в 1734 году в устье Кальмиуса была вновь поставлена крепость. В частности, Р. Саенко сообщает: «Укрепление было поставлено на высоком мысу правого берега Кальмиуса ...Укрепление обнесли частоколом, а со стороны степи – земляным валом и небольшим рвом. Внутри находились помещения для людей и лошадей, для походной церкви...» (стр. 5).

Для сравнения приведем один из документов, касающихся подлинного строительства гор. Артемовска, который цитирует «книга о Донбассе» (стр. 178): «На речке Бахмутке построен город – (крепостца) по обе стороны реки... обнесенный стоячим дубовым острогом, в нем двое проезжих ворот; вблизи города на речке Бахмутке устроено у солеварных колодцев Изюмского полка казаков 140 сковород солеварных да разных городов всяких чинов людей 30 сковород».

Обоснование второе
Как известно, в крепости Кальмиус находился отряд запорожцев во главе с полковым старшиной. А в соответствии с военно-административным территориальным делением гетманской Украины на полки, а Запорожской Сечи – на паланки, резиденцией полковников и на Гетманщине и на территории Сечи были города.

Обоснование третье
Крепость Кальмиус была городом еще и потому, что отсюда осуществлялась административная власть над территорией большей, чем нынешняя Донецкая область.

Во-первых, отсюда велось укомплектование промежуточных станций на путях из Кальмиуса в Кош и, в пределах паланки, на пути из Коша на Дон.

Во-вторых, эта власть выражалась в обеспечении охраны тракта крепость Петровская – крепость святого Дмитрия Ростовского в пределах Кальмиусской паланки, о чем пишет Р. Саенко в работе «Из истории основания города Мариуполя» (стр. 6).

В-третьих, она выражалась в содержании почтовых станций над Белосарайским лиманом и на переправе через Кальчик, на которые следовало ежедневно направлять по 8 ямщиков с лошадьми (там же, стр. 6).

В-четвертых, она выражалась в обеспечении гарнизона продовольствием. Об этом говорит то, что 17 ноября 1768 года кальмиусский полковник Сидор Чалый рапортовал Кошу о выдаче отпускных свидетельств казакам его паланки «на три недели в Бахмут, а также в Черкасское за покупкою хлеба и соли», поскольку «ватага с Малой России, хотя и была, да без всякого навозу, только один порожняк... через что здешнего ведения казакам немалая в харчах нужность состоит» (ЦГИА Украины, ф. КЗС, д. 226, л. 52).

В-пятых, чисто административной, фискальной функцией Кальмиуса как центра одноименной паланки было взыскание в соответствии с установленным Кошем порядком обязательных пошлин со всех приезжавших и отъезжавших купцов, чумаков за переправы, за сопровождение их в пути и т.д. Находившаяся в Кальмиусе старшина взыскивала также акцизный сбор с «шинкующих казаков» за торговлю спиртными напитками на всей территории паланки, о чем свидетельствует ордер Коша Запорожского полковнику Кальмиусской паланки от 29 августа 1767 года, в котором говорится «...от каждой шинковой будки по 2 р. 50 коп., а от будки-ледовни и льоху (то есть будки-ледника и погреба – Н.Р.) по 5 рублей взыскать и те деньги з оным войсковым довбышем Головком при рапорте за реестром в Кош послать» (ЦГИА Украины, ф. КЗС, д. 231, л. 1). Административной функцией полковника и старшины была и выдача специальных разрешений («билетов») на выезд за пределы Кальмиусской паланки и Запорожской Сечи. В этом убеждает рапорт кальмиусского полковника Сидора Чалого от 17 ноября 1768 года, в котором говорится, что «ведения здешней паланки казаки, сидящие зимовниками и базарные шинкари, а горше ежечасно в паланку (т.е. крепость – Н.Р.) приходя, ступают за выдачею билетов ради покупки к неводам делей, ниток, урезов, а всего пуще за хлебом» (ЦГИА Украины, ф. КЗС, д.226, л.52).

В-шестых, Кальмиус был также и торговым центром. Доктор исторических наук профессор Донецкого Национального университета В. Пирко в работе «Материалы архива Коша Новой Запорожской сечи как источник истории Донбасса», опираясь на эти материалы, утверждает, что в Приазовье наибольшими центрами торговли в регионе были Бахмут и Кальмиусская слобода.

Существовала в Кальмиусе и судебная власть. Об одном из фактов осуществления правосудия рассказывал А. Скальковский в «Истории Новой Сечи или последнего Коша Запорожского». За то, что наймит Грицко Капустенко, находясь в нетрезвом состоянии, ранил ножом казака Никиту Тарана, ему на сходке в самой крепости вынесли приговор: «1767 года, августа 8 наказан... уломлением одной ноги».

Наконец, в крепости Кальмиус была и духовная власть, распространявшаяся и на сидевших зимовниками, и на живших рядом в слободе посполитых казаков. Ее осуществляла казачья походная Свято-Николаевская церковь, размещавшаяся в каменном, крытом соломой здании, которая, как писал епископ Феодосий, была «поставлена Запорожским казачеством давно, с незапамятных времен». («Материалы для историко-статистического описания Екатеринославской епархии. Церкви и приходы XVIII столетия». Выпуск 1. Екатеринослав, 1880. стр. 322).

Таким образом, аргументов для того, чтобы назвать казачий Кальмиус городом, набралось более чем достаточно. К ним следует прибавить, что и по занятиям населения его следовало тоже относить к городам. Ведь кальмиусские казаки занимались рыбным промыслом так же, как занимались соляным промыслом казаки Изюмского полка в городе (крепостце) на Бахмутке. Только в Кальмиусе, кроме добычи рыбы, казаки вели и ее переработку. К тому же там были и сапожники, и портные, и мастера по выделке пушнины, и цирюльники, и тележных дел мастера, обслуживавшие 16 ямщицких экипажей, и представители других ремесел, не говоря уже о владельцах питейных будок и других торговцах.

Городом он был и во времена, когда после ликвидации Запорожской Сечи на ее землях вводилось новое, российское административное деление. Тогда почти вся бывшая Кальмиусская паланка стала Кальмиусским уездом, а Кальмиус – фактически центром уезда. Правда, ненадолго. Как пишет Р. Саенко в работе (стр. 7), Кальмиусский уезд в 1776 году стал именоваться Павловским. И только лишь потому, что, как писал в материалах епископ Феодосий, «губернатор Чертков со времени вступления своего в управление новооткрытою губернией ... озабочен был мыслью устроить город Павловск в честь и в память наследника престола Павла Петровича» (вып. 1, стр. 461). Заметим, что город этот он основал лишь два года спустя (справка: по «Словарю русского языка» основать город – означает начать строительством). Сделал он это в устье Кальмиуса в день святой Марии Магдалины 21 июля 1778 года, заложив лично Марии-Магдалининскую церковь, отступив лишь немного от существовавшей крепости (см. Феодосий «Материалы...» (вып. 2, стр. 319).

И никто из историков и краеведов не задал вопрос, зачем было губернатору основывать новый населенный пункт Павловск буквально рядом с уже существующим Кальмиусом и Кальмиусской слободой? Прямого ответа на него не было, хотя он лежал на поверхности. Уже через два месяца после закладки церкви, в сентябре 1778 года, появляется составленная канцелярией Черткова «Карта, представляющая Азовскую и Новороссийскую губернии с показанием смежных ко оным земель», на которую, как пишет Р. Саенко (стр. 8), был «нанесен Павловск в географической точке современного Мариуполя».

Спрашивается, ради чего на карту наносился тогда город, которого не было, и который должен был еще строиться? И еще. Ради чего с екатерининских времен (см. описание «Городов и уездов Азовской губернии» 1782 года) стали писать, что город Мариуполь построен «на пепелище древнего города Адомахи», а не на месте казачьей крепости Кальмиус? Да ради того, чтобы стереть из памяти поколений все, что говорило о казачьем Кальмиусе. Ведь Чертков, будучи верным слугой императрицы, строго проводил в жизнь установку Екатерины II на истребление «на будущее время и названия запорожских казаков».

В пользу такого заключения говорит то, что губернатор Чертков ничего больше не сделал для строительства города, кроме закладки церкви, которая так и осталась долгостроем: ее освятили лишь в 1791 году! Это во-первых. Во-вторых, даже после появления указанной карты Павловск в официальных документах как город не значился. В ведомости проводившейся тогда переписи говорилось лишь о Павловской городовой округе (Справка: по «Словарю русского языка» термин «округа» означает прилегающую к чему-либо местность). В-третьих, в пользу сделанного выше заключения говорит и то, что духовные власти назвали соборной Павловской (то есть главной в городе церковью) именно казачью Свято-Николаевскую, располагавшуюся на территории крепости (см. Феодосий «Материалы...» вып. 1, стр. 461). Таким образом, можно сделать вывод, что вся затея с основанием «города в честь и память наследника престола» нужна была для того, чтобы переименовать Кальмиус в Павловск. Но она сыграла и положительную роль: населенному пункту в устье Кальмиуса государство официально дало статус города. И если бы греки – переселенцы остались тогда жить на первоначально отведенных для них землях бывшей Самарской паланки, он бы постепенно вырос в крупный и административный, и торговый, а затем и промышленный город Павловск: слишком уж выгодным было его географическое расположение.

Однако судьба Кальмиуса-Павловска сложилась по-иному. 29 сентября 1779 года наместник царицы Г.А. Потемкин подписал ордер №2829 (распоряжение) «об отводе вышедшим из Крыма ...грекам земель» на территории бывшей Кальмиусской паланки. В нем не только указывались границы этих земель, но и содержалось предписание грекам будущий город их «именовать Мариуполь». Эта фраза, а также появившаяся 2 октября 1779 года в дополнение к ордеру №2829 карта, на которой в устье Кальмиуса вместо Павловска значился Мариуполь, и ввели в заблуждение официальных историографов. На протяжении двух веков они считали 1779 год годом основания Мариуполя. Но Потемкин в 1779 году лишь предписывал грекам ордером №2829 «город их ...построить либо на берегу Азовского моря при устье реки Кальмиуса, или при устье реки Соленой называемой Калецом».

И пока ордер Потемкина №2829 и приложенная к нему «Карта, представляющая часть Азовской губернии Мариупольского уезда, которые определяются вышедшим из Крыма грекам», неспешно двигались на юг в резиденцию азовского губернатора, город в устье Кальмиуса по-прежнему именовался Павловском (Павлоградом). Об этом свидетельствует цитата из «Материалов...» Феодосия (вып. 1 стр. 461) в которой говорится, что церковные власти 3 декабря 1779 года (то есть 2 месяца спустя после появления указанной выше карты) направили постоянным священником Свято-Николаевской, уже соборной Павловской, церкви протоиерея Романа Кошевского.

И лишь 24 марта 1780 года содержание ордера было обнародовано канцелярией азовского губернатора. Своим распоряжением №1817, продублировав ордер Потемкина, она предписала всем грекам с 1 апреля 1780 года начать переселение на вновь отведенные им земли. Длилось оно несколько месяцев, и 26 июля 1780 года выходцы из крымских городов прибыли в устье Кальмиуса, чтобы начать, как предписывал Потемкин, строить «их город». Строить на давно обжитом месте, поскольку всех, кто жил там, просто-напросто депортировали под надзором пристава в предназначавшийся ранее грекам Мариенполь (по Потемкину – Мариуполь), переименованный затем в Павлоград.

Вот так и появились, кроме 1734-го, еще три даты рождения нашего города – 1778-й, 1779-й и 1780-й годы. Характерно, что приоритет основания постоянного населенного пункта (см. аспект второй) запорожскими казаками не только замалчивался, но и оспаривался в XVIII столетии представителями Российской империи, а затем и представителями греков-переселенцев, чьи претензии на целых два века закрепила историография екатерининских времен.

Вокруг этих четырех дат спорадически возникают дискуссии мариупольских историков и краеведов. В этих дискуссиях сторонники казачьей версии настаивают, что возраст города следует исчислять со времени появления постоянного населенного пункта в устье Кальмиуса, именовавшегося тогда крепостью Кальмиус. Их же оппоненты дружно утверждают, что его надо исчислять с того времени, когда Павловск (Павлоград), а затем и Мариуполь были названы городом.

Кое-кто из историков и краеведов настаивает, что история Мариуполя начинается с того времени, когда он получил статус города. А период с 1734 по 1778 год, когда в устье Кальмиуса существовала как населенный пункт казачья крепость, называют предысторией города. Это мнение их ошибочно еще и потому, что употребляют они термин «предыстория» ошибочно. Ведь по отношению к населенному пункту он означает все то, что предшествовало его возникновению и развитию.

Следовательно, возраст города надо исчислять со времени его возникновения как населенного пункта, то есть со времени построения крепости Кальмиус и по примерам, указанным в таблицах, писать: основан в 1734 г.; город – с 1778 г.